В убогой избушке, что с краю села,
Старуха-колдунья укромно жила.
Угрюмый и злой голодающий пёс
Ей верную службу безропотно нёс.
Никто к ней пройти за калитку не смел,
Пёс злобно рычал, охраняя предел.
А если же кто-то осмелиться мог -
Он в горло вгрызался и сваливал с ног.
Когда же старуха по улице шла
Следили за нею, забросив дела,
Гадая: по травы ли? хочет донесть
Кому же? худую иль добрую весть?
Не часто колдунья входила в дома.
Кого посещать её - решала сама.
От страха не чуя отнявшихся ног,
Хозяин её провожал за порог.
К столу приглашая, суму наполнял,
Бутылочку ставил и мух отгонял.
Стояли, томимы желаньем одним,
Его домочадцы безмолвно за ним.
Где теплился свет, согревал образа,
Крестясь и рукой прикрывая глаза,
Садилась старушка в углу у стола
И ела немного и редко пила.
Негромко звучали слова в тишине
О свадьбах, о родах, о новой войне.
И всяк, кто с нуждою своей приходил
И впрямь исцелялся и клад находил.
Суровой и мрачной старуха слыла,
На праздные речи упрямо не шла
Вставала, поклон отмеряла с трудом,
Спешила покинуть приветливый дом.
Так было б и ныне. Но умные лбы
Хотят непременно познанья судьбы.
С устатку, как щей похлебать натощак -
Послушать, что ведьма там станет вещать.
И ширились слухи: мол, дурит народ,
Мол, знает все тайны про всех наперёд.
Довольно, играясь, крещёных срамить.
Не станет служить - будем избу громить.
Под праздник, с недоброй какой-то руки
За колья и вилы взялись мужики.
Забит был бесстрашно сражавшийся пёс,
А кто-то горящую паклю поднёс.
Кричали ей пьяно: давай, выходи,
Да каждому скажешь, что ждёт впереди.
Разбили окошко, сломали б и дверь,
Но пламя взметнулось, как огненный зверь.
Горела избушка и всё, что внутри,
Стояли и ждали они до зари.
Лишь пепел пушился на углях в жаре,
Да выли собаки на каждом дворе.
Снял шапку один и главу наклонил,
А с ним и другие, кто ведьму громил.
А кто-то промолвил: не наша вина,
Не думали, что не бессмертна она.
Пророков известны и жизнь и конец:
Каменья, костёр, да терновый венец.
Безвинная кровь на остывшей золе.
Проклятие ветер несёт по земле.
Забылось то место, где ведьма жила,
Тропинка травой-спорышом заросла.
Бродил над деревнею ветер времён,
Меняя цвета и названья знамён.
Как жертвы невинной отмщение - кровь
На этой земле проливается вновь.
Сосед на соседа, на брата шел брат,
Их будущий рай был сегодняшний ад.
Там дух разрушенья и мести бродил,
Там меньше домов, чем безвестных могил.
Под бодрые песни, что пела страна
Рефреном звучало: не наша вина.
А кто-то почин свой: сносите кресты,
Рядками деревья сажайте, кусты,
Дорожки наметьте и клумбы овал -
"Культуры и отдыха парком" назвал.
Обрезана память, рассыпана в прах,
Сердца обрекая на горечь и страх.
Потомки в кустах за бутылкой сидят,
Горланят, убогую пищу едят.
И матом сжигающе-злобно тоска
Слетает провалом времён с языка.
И мечутся души, не зная любви,
В агонии вновь обагряясь в крови
Под вдох и затяжку, под пулю и нож,
Под крики: "сегодня!", "моё!" и "даёшь!"
Приносятся жертвы. А песня одна:
"Не думали мы" и "не наша вина".