А я, похожая на дождь, стояла у портьеры.
В который раз, с таким трудом, я провожала ночь.
Моя любовь — один лишь вздох в театре до премьеры,
Где жизнь — дождливая печаль, а я — ненастья дочь.

О, боже, как неповторим, твой шорох звуком каждым!
Как снежный царь запороши сей долгожданный миг.
Мне ждать тебя — тяжёлый крест, но ты придёшь однажды
И за причудливым окном я твой увижу лик.

Ну и что с того, что ты в жизни, как отшельник?
Загрустивший ветерок сдует слёзы в ночь.
Ты на мельнице своей — одинокий мельник,
Если любишь и кого — убегаешь прочь.

Поклонись своим богам и мечтам ментальным,
Я тебя благославлю теплотой руки!
В отраженьи синих глаз, мраморно-зеркальном,
Вижу мученика крест, вечности стихи!

Там, в стране, в стране далёкой ждёт меня надёжный друг,
Ноет сердце одиноко, помня нежность сильных рук.
Лишь мечтам, как смерть коварным, до кровиночки верна.
Как же быть? В злащённой клетке я по-прежнему одна!

Вьюга, милая подруга, где ковёр твой самолёт?
Он меня на крыльях ночи в даль иную унесёт!
Я забуду всё былое, растворюсь в любви хмельной!
Как порою очень сложно спорить с ведьмою-судьбой!

Ты лежал со мною рядом — чёрный волос, белый торс
И спокойно было так и так надёжно.
Человек, курящий часто, пьющий водку, словно морс
Разорвал союз любви неосторожно.

Миновав судьбу сожженья и с такими же, как я,
Ты кричал мне вслед, ты жутко испугался.
Успокойся милый, добрый, каждому судьба своя.
Я сгораю. В небесах дымок остался.

Всех прощаю. Всё прощаю. Вот уж близко колесо,
Вот уж руки неизвестной протянулись.
Хорошо, тепло, спокойно, громко падает кольцо.
Лишь в огне мы с ней на век соприкоснулись.

Я была простая спичка, да и ты ведь был бедняк.
С детства я воды боялась и пожара.
Только сила правит миром. Только сильный может так...
Не забудь, откуда нужно ждать удара!

Уткнусь в подушку чуть не плача:
Ты — вроде рядом, вроде — нет.
Капель по-доброму судача,
Стучит в окно прошедших лет.
Листая дни, апрель зевает
И льёт дождями новизны.
Тебя так часто не бывает...
Но знаю, любишь только ты!

От тебя отрекуся едва ль —
Возвращаюсь к святому писанью.
Поезда, уносящие в даль,
Приближают меня к пониманью.

Наших встреч несерьёзных холсты
Разорву я уверенным взмахом
И покроются раненым прахом
Мной исписанные листы.

...А когда я опять обожгусь,
Невозможным окажется плакать,
Обещаю, за окнами капать
Научусь и к святому вернусь,

Прочитаю твоих пару строк —
В озарение слитые грани.
Вот тогда заготовлю я впрок
Божий свет из изрезанной ткани!

Вот опять летит по небу стая,
Вот опять смотрю я в небеса...
Я тебя за всё, за всё прощаю,
Только не увижу никогда!

Неразделённая любовь — итог пророчества.
Неразделённая — страшнее одиночества.
Неразделённая — калека, прокажённая,
Глаза молящие, просящая рука.

Вот опять летит по небу стая,
Вот опять смотрю я в небеса...
Я тебя за всё, за всё прощаю,
Только не увижу никогда!

Неразделённая — дрожат шаги прощания!
Неразделённая, где мили — расстояния.
На все года останусь я влюблённая,
Неразделённая, как дождь и поезда!

Вот опять летит по небу стая,
Вот опять смотрю я в небеса...
Я тебя за всё, за всё прощаю,
Только не увижу никогда!

Душа твоя больна не мной,
Ведь ты совсем не пьёшь вина,
И красный яркий цвет — не твой,
А к седине — голубизна.
И взгляд поопытней, и то,
Что говоришь — сплошной дурман,
Печаль в открытое окно
То дождь, то утренний туман
Обронет...

Душа твоя больна не мной;
Так странно телефон молчит.
Тебя он не продаст — немой,
И ничего не прохрипит,
И не пошлёт в полёт гудки,
И не заставит трубку взять,
Неторопливые шаги
Он не захочет обогнать.
Печально...

Душа твоя больна не мной,
Ведь ты, как птица любишь свет,
А я живу за той чертой,
Где и луча от солнца нет.
О, ты, как птица любишь высь,
Свободу и полёт в огнях.
Пожалуйста, с небес спустись!
Хочу побыть в твоих крылах
Прощально!

Оно получилось сильно и плечисто,
Как рыцарь надёжно и благородно,
Душою певца, вдохновеньем артиста
Оно наделилось легко, первородно.

...Но вдруг полетело, из рук ускользая,
Как птица, одетое в синие крылья,
Как солнце, лучами себя защищая,
Оно мне открыло причину бессилья.

И вот до сих пор нахожусь я в забвеньи
Но вечности теста сжимаю кусочек.
Приди откровенье, с небес откровенье,
В последнем писаньи затерянных строчек!

Забыть это всё? Но смогу ли простить!
Простить-то прощу, но смогу ли любить?
Была бы иной, для которой слова,
Как в речке замёрзшей вода.
Любимый! — кричу. Не слышишь.
Любимый! — зову. Не ждёшь.
Я чувствую, ты ещё пишешь,
А значит, ещё живешь!

Поэты, поэты, вы живы одним:
Кому-то звоните, клянётесь другим.
Где дверь не закрыта, где нет и замка,
Там ваша блуждает душа.

Любимый! — кричу. Не слышишь.
Любимый! — зову. Не ждёшь.
Я чувствую, ты ещё пишешь,
А значит, ещё живёшь!

Я не помню, как тебя зовут,
Мне не важно, что тебе поют
И леса, и ветры, и моря, и цветы!
Только знай, что где-то далеко,
Есть одна, которой нелегко
Прилететь к тебе на крыльях любви!

В сердце любовь искрой была...
Что же теперь? Только зола!
Только зола в сердце твоём,
А у меня — страх пред огнём!

Я не помню, как тебя зовут,
Мне не важно, что тебе поют
И леса, и ветры, и моря, и цветы!
Только знай, что где-то далеко,
Есть одна, которой нелегко
Прилететь к тебе на крыльях любви!

Вот, наконец, главный удар:
Ты — под венец. Я — вновь в астрал.

Я не помню, как тебя зовут,
Мне не важно, что тебе поют
И леса, и ветры, и моря, и цветы!
Только знай, что где-то далеко,
Есть одна, которой нелегко
Прилететь к тебе на крыльях любви!

И пусть этот способ изжил себя, как скажет мудрый философ.
Для каждого в мире своя стезя, свой принцип уйти от вопросов.

И я это сделаю, наконец, когда опустятся руки,
И полетит мой последний гонец к тебе с письмом о разлуке.

Порвёшь письмо, не сказав ничего, гонца отошлёшь обратно,
Продолжишь дальше макать перо и выводить аккуратно...

Свои стихи, свои мысли вслух, божественное первородство,
А я вину, взявши за двух, скрою твоё уродство.

И пойду, нет, не туда, где дома косые,
Где следы от каблучков — чаши дождевые,
Я пойду туда, где жизнь в травах бьёт ключом,
Посижу и помолчу ни о чём.

В парке тихом возле лип, на земельном пухе,
Где пророс бедняжка-гриб с муравьишкой в ухе,
Я зажмурюсь от тепла солнечных лучей,
И пойму, что я — ничья, ты — ничей!

А когда придёт любовь в золотистом свете,
Я узнаю стук шагов по одной примете:
Сердце чуткое моё тут же разорвётся —
При тебе, ой, при тебе, не поётся!

О, сколько дождинок срывается вниз!
Смертельны мгновенья в последнем свеченьи...
Любовь называется перерожденьем,
Когда час свиданий вопросом повис.

Любовь под вуалью скрывает лицо,
Её за глаза называют — измена!
Поверьте, не просто в душе перемена —
С прозрачной руки опадает кольцо.

И взгляд уж далёк, и слова далеки,
И мысли страшны в неземной круговерти,
Знакомой руки бугорки не близки
В дороге одной от рожденья до смерти!

Пусть так! Но любовь не исчезнет во век!
Ведь тайна её не раскрыта доселе:
Прощающий дух в изменяющем теле
Покуда грешит на земле человек.

Исчезает дымка дня,
А за ней тепло огня.
Я — опавший жёлтый лист,
Ты — зелёный: свеж и чист.
Танец порознь — танец твист.

В мире есть и свет, и тьма,
Просто встречи и судьба.
Жизнь длинною в океан,
Где любовь — самообман...
Сколько искор — столько ран!

Голос мой дрожит в виске.
Память — кольца на песке.
Память — боль и память — ад,
Нет, никто не виноват,
Просто взгляд. Был первый взгляд.

Песню пел мышонок-пекарь, пел.
Песню пел артист-козлёнок, пел.
Песню пел поэт-котенок, запевал.
Собачонок, собачонок слов не знал!

Может печь коржи мышонок, печь.
Может речь толкать козлёнок, чудо-речь.
Может запросто котёнок стих сложить.
Собачонок, собачонок — лишь скулить!

У мышонка есть рецепты разных блюд
И козлёнок разъезжает там и тут.
Книгу выпустил котёнок — «Стих зовёт!»
Собачонок, собачонок — только пьёт!

Полюбил мышонка ёжик, полюбил.
И козлёнка оленёнок полюбил.
И котёнка кто-то ночью тоже ждал.
Собачонок, собачонок выбирал.

Звери — маленькие души всех мастей,
Так похожи, так похожи на людей.
В каждом есть талант и сила, каждый — бог!
...Собачонку, собачонку — всё не в прок!

В городе французском слякоть,
В городе — то дождь, то снег.
При такой погоде плакать
Начинает человек...
Но по лужам пробежавшись,
Отряхнув следы дождя,
На минутку задержавшись,
Он найдёт в тебе тебя!

Без наскучивших вопросов,
С каплей смеха на носу,
Этот кто-то папиросы
Потеряет на мосту...
Силуэт догнав, пугливо,
Взгляд бросая с высоты,
Заикаясь, торопливо
Назовёшь его на «ты».

И пропажу, как признанье,
В том, что есть огонь любви,
Ты протянешь. Ожиданьем
Заблестят глаза твои.
...По марсельским звучным лужам
Побредёте вы вдвоём.
Тот, кто очень-очень нужен
Появляется с дождём.

Отвечай скорей начистоту:
«Это ты смастерил парапет?»
Но я — гордая, я сяду на волну
И исчезну в умудрённости лет...
В умудрённости лет...
В умудрённости лет...

«Это ты смастерил из бумаг
Остроносый макет корабля,
А на мачте — алеющий флаг,
Капитан у большого руля?...»

Но скажу тебе напрямик,
Что я — гордая, плыву не с тобой,
Ты к такой, как я, не привык —
Обгоню тебя за синей рекой!
За синей рекой!
За синей рекой!

Представляешь, ты выходишь на дождь,
А я капаю тебе на плечо!
Удивляешься? Ну, что же ты ждёшь?
Не стряхнёшь — обожгу горячо!

Я сжимаю в руке тонкий звук —
Он замёрз и намок от дождя...
Мне сегодня поведал твой друг,
Что ты хочешь услышать меня!
Услышать меня...
Услышать меня...

...Разбилась намертво звезда,
Последняя в столетьи,
Остановились поезда,
Исчезли междометья,
А циркачи прервали смех
Большого представленья.
Весь мир вошёл в единый грех
И был тот грех — Рожденье!

...Теперь часы давно стоят —
Остановился ход.
И город мёртв, и люди спят,
И так из года в год,
И не цветут давно сады,
И не течёт река.
Ах, это — ты, конечно — ты,
И всё из-за тебя!

Ты — в голубой дали,
Только позови,
Прилечу на зов,
Зов твоей любви...
Мне не надо слов,
Бесполезных слов
В таинстве ночи!

Я — жду твоих шагов!
Вспомни же, каков
Был удар сплеча,
И на всё готов
Поворот плеча.
Перелом луча
Незабытых снов...

Я брожу по улицам пустынным до утра,
Город уж заснул давно.
«Горек миг предательства...» — я думала вчера,
А сегодня — всё равно!
Почему не ценим мы заветное тепло?
Руки излучают свет!
Ты не представляешь, как на свете тяжело
На границе звёздных лет!

Ты — в голубой дали,
Только позови,
Прилечу на зов,
Зов твоей любви...
Мне не надо слов,
Бесполезных слов
В таинстве ночи!

Я — жду твоих шагов!
Вспомни же, каков
Был удар сплеча,
И на всё готов
Поворот плеча.
Перелом луча
Незабытых снов...

...Но когда-нибудь с небес просыпятся дожди,
В золотых огнях дождя,
Я тебя узнаю, я воскликну: «Это — Ты!»,
Ты ответишь: «Это — я...»
И коснувшись пальцами слабеющей руки
Граней твоего лица,
Я пойму, что мы с тобой — исток одной реки
В голубой дали Творца!

Ты — в голубой дали,
Только позови,
Прилечу на зов,
Зов твоей любви...
Мне не надо слов,
Бесполезных слов
В таинстве ночи!

Я — жду твоих шагов!
Вспомни же, каков
Был удар сплеча,
И на всё готов
Поворот плеча.
Перелом луча
Незабытых снов...

...Ночь картины пишет кистью лунных линий,
Разбавляя синий
Свет далеких звёзд.
К тем, кто любит сказку, прилетают эльфы,
Напевают эльфы
Про волшебный мост.

Ты — моя Кристина!
Жди, моя Кристина,
И в твоих страданьях
Расцветёт апрель.
Дивное свиданье
Будет, как признанье,
Что мечта — хрустальна,
Только ты поверь!

Скоро обожгёт ладонь твою
Тайна, что похожа на зарю!

Пробудится солнце, луч в окошко бросит,
Осторожно спросит:
«Как тебе спалось?»
Ветерок весенний с разочарованьем:
«Милое созданье
Разбудить пришлось!»

И воздушный шарик в утреннее небо...
Быль то или небыль?
Явь то или сон?
Сказочник твой рядом! Знай, одна на свете
Сказка — из соцветий,
Сказка — тихий звон!

Ты — моя Кристина!
Жди, моя Кристина,
И в твоих страданьях
Расцветёт апрель.
Дивное свиданье
Будет, как признанье,
Что мечта — хрустальна,
Только ты поверь!

Скоро обожгёт ладонь твою
Тайна, что похожа на зарю!

Повздыхаешь пристрастно,
Посидишь, попоёшь.
Ничего не напрасно!
От судьбы не уйдёшь!
Жизнь — такая картина:
На цветке — лепестки.
По всему получается — ты!

Вот и мёд, и малина,
Как народный рецепт,
И души половина,
И горячий обед.
Хорошо, что болею!
Хорошо, что лежу!
Наконец-то тобой дорожу!

Мы — наблюдатели. Мы — пришельцы.
Нам не понятна цель землян:
С лица земли стирать континенты,
Сжигать народы целых стран!

Видно с высот все земные пороки.
Власть президента возносит иных.
Мы — не пророки, мы — не пророки,
Но берегитесь лавин ледяных!

Мы — наблюдатели. Мы — пришельцы.
Мы бы хотели вам помочь!
...Бомбы, летящие вниз, как ленты
Вновь изуродовали ночь!

Люди, опомнитесь! Ваше право
Жить на планете или страдать!
Мы наблюдаем не ради забавы,
Мы вас пытаемся понять!

Говорит мужчина речитативом:
Дам совет, мадмуазель,
Возраст, имя, счёт, отель
Ты узнай и лишь потом
Расправляй постель!

Не знала я тогда,
Что ты — моя судьба,
Не знала, что судьба бывает пьяной иногда!
Послушай, что скажу:
«Я так тебя люблю!»,
И возраст — не помеха в эротическом раю!

Дам совет, мадмуазель,
Возраст, имя, счёт, отель
Ты узнай и лишь потом
Расправляй постель!

Всё изменила ночь —
Вдруг появилась дочь,
Которая готова нам по-дружески помочь!
Вот подрастёт она
И скажет: «Ма и Па!
Сегодня приведу к вам
«Молодого» старика!»

Гордо в даль плывут.
Мимо. Там и тут.
За собой зовут
Облака.
Если нам не врут,
Временный приют —
Жизнь. А смерть — приют
На века!

С этажа прыжок —
Лишь один шажок.
Не гранатный сок
У виска.
Запоздалый плач.
...Жил один палач,
Он любил рубить
Облака.

Гордо в даль плывут.
Мимо. Там и тут.
За собой зовут
Облака.
Если нам не врут,
Временный приют —
Жизнь. А смерть — приют
На века!

Летят и радуют, из пуха сотканные, облака,
Но не дотянется до оперения моя рука.
Я слишком маленький... Но прикоснусь я к вам издалека,
Когда сольются воедино ваша и моя душа!
Да!
Да!

Облака.
Облака.
Облака.

Уж сколько лет вы так плывёте вдаль... Непостижимо!
Вы часто плачете. А ваша боль не... преодолима!
Слезами льёте на наши зонтики, но откровенно,
Мы восхищаемся, что дождь идёт... И грусть — мгновенна!
Да!
Да!

Облака.
Облака.
Облака.

Уходя от действительности, в возвращенье не верьте!
Между небом и небом всегда существует граница.
В повестях — всё серьёзно, а в сказках — и ведьмы, и черти.
Эта нечесть — ужасна, как, в общем, стихия бессмертья...
На колени встаю на холодные плиты молиться.
Небылица. Небылица.

Я умею гореть. Я — клубок восходящего жара.
Каждой искоркой чувствую, что мне дано повториться...
В ком должна я воскреснуть, и где моя звёздная пара?
Устою на ногах ли, согнувшись от силы удара,
Где смеются в истерике злом искажённые лица?
Небылица. Небылица.
Небылица. Небылица.

Тогда парят слова по свету
Как мотыльки,
Слова — прекрасны, не напрасны,
Слова — легки!
И мы, конечно, понимаем,
Что тот блажен,
Кто эти фразы не променяет
На сотню тем!

Слова имеют тайный смысл,
Когда нужны,
Когда они теплом стекают
С прямой струны,
Когда поют их в полный голос,
В полный рост,
А выступленья, как откровенье,
И выход — прост.

Тогда парят слова по свету
Как мотыльки,
Слова — прекрасны, не напрасны,
Слова — легки!
И мы, конечно, понимаем,
Что тот блажен,
Кто эти фразы не променяет
На сотню тем!