В «Плюшечной» было прохладно от остывших ещё вчера плюшек с повидлом. На видавшем виды разносе удручённо стояли запылённые стаканы с разведённым «Инвайтом» отталкивающего малинового цвета. Вместо привычных с советских времен сухофруктов в стаканах плавала осыпавшаяся с потолка известка. За массивным кассовым аппаратом лениво восседала массивная кассовая женщина, скучающе следя за ползающими по столам насекомыми. Над ней, на когда-то покрашенной в синий цвет стене, висела пожелтевшая бумажка с надписью: «Требуются посудомои. Обращаться за ширму к Мане».
В дверях «Плюшечной» показался худой и грустный Гоша Монасипов.
— Вам чего? — удивлённо уставилась на него кассирша.
Насекомые остановились и с подозрением посмотрели на Гошу.
— Мне пару плюшек и чего-нибудь попить,— попросил Монасипов.
— Маня! — заорала кассирша.— Тут за плюшками пришли.
— Чего? — громовым голосом переспросила из-за ширмы Маня.
— За плюшками, говорю,— повысив голос на полторы октавы, проревела кассирша.
Маня вышла в зал и оказалась женщиной дородной не только в целом, но и в каждой своей частности. Она с неподдельным интересом оглядела худого грустного Гошу и сказала:
— Да ты не робей, мужик. Просто к нам редко кто заходит. Тебе каких плюшек — вчерашних или сегодняшних?
— А есть разница? — поинтересовался Гоша, глядя на лежащие перед ним плюшки.
— Никакой,— ответила Маня.
— Как никакой?! — возмутилась кассирша.— Цена разная. До семи дней уценяем по 5% ежедневно, а после — она кинула взгляд на огромный жбан из нержавейки, стоявший у ширмы,— выковыриваем повидло, разогреваем и заливаем новым.
Монасипов тоже посмотрел на жбан и сказал:
— Сегодняшних!
— Мань,— попросила кассирша,— выковыряй из двух повидло да разогрей.
У Гоши судорожно дёрнулся кадык.
Дородная Маня, тряся частностями, достала из жбана пару плюшек, привычным движением стукнула их друг о друга и большим кухонным ножом стала выскребать повидло.
У Гоши судорожно дёрнулся кадык.
— Пить будете? — спросила тем временем кассирша.
— Что? — выдавил из себя Гоша.
— Малиновый сок,— ответила кассирша, кивая в сторону запылённых стаканов и добавила,— импортный.
— Из «Секонд Хэнда»,— громыхнула от плюшек Маня.
— Уже питый? — грустно спросил Гоша.
— Да что ты! — всплеснув руками, захихикала Маня.— Купил кто-нибудь там, а потом ему не понадобился. Или детишки на улице подобрали — в приёмный пункт принесли. Пачки целые, без дырок, только мятые очень, порошок комками весь. Холодная вода не берёт — горячей приходится, а потом остужаем у окошка. Вода с хлоркой,— добавила Маня,— всех микробов убивает.
— С вас пять восемьсот,— оттарабанила кассирша.
Монасипов протянул червонец.
— Сдачи не надо,— почему-то сказал он, забирая плюшки и сок в надтреснутом стакане и усаживаясь за покосившийся стол, кишевший надписями ненормативного смысла.
«Книга отзывов, что ли»,— подумал Монасипов.
Понаблюдав пару минут за Гошей, женщины переглянулись.
— Слышь, мужик,— обратилась к нему Маня,— у нас праздник сегодня, может выпьешь с нами по маленькой. Закроемся, закуску соорудим.
— Какой праздник-то? — безразлично спросил Гоша, пытаясь раскусить плюшку.
— День работников общепита,— хохотнула кассирша.
— Наливай,— махнул рукой Монасипов, переходя на ты.
— Слушай, ты тогда за «наливаем» и сбегай, а мы пока плюшки разогреем,— оживились женщины.
Гоша встал и, не вынимая изо рта плюшки, двинулся за «наливаем».
Сидели шумно. Маня травила грубые мужицкие анекдоты, кассирша раскатисто хохотала могучим бабьим смехом, Монасипов после каждой стопки пытался раскусить плюшку. Насекомые уже признали его и совершенно не боялись, пробегая мимо.
Расставались друзьями.
— Ты обязательно к нам заходи! — напутствовала его окосевшая Маня.— Гадом последним будешь, если не зайдёшь.
— Мань, он свой! — заявляла кассирша, в пятый раз смачно целуя Гошу в уже расплюснутый поцелуями нос.— Ты свой в доску, Гоша! Гоша, слушай, иди к нам посудомоем!
— Обязательно,— обещал Монасипов, стараясь высвободить нос,— с понедельника.
Темнело. Нетрезвой походкой Гоша шёл по улице, натыкаясь на вечерних прохожих. От него шарахались женщины и кошки. Женщины и кошки никогда не любили Монасипова. Его любили только бабы и насекомые.
© 2000 Igor Maranin: tipogr@center-f1.ru | guestbook
Edited by Alexej Nagel: alexej@ostrovok.de
Published in 2000 by Ostrovok: www.ostrovok.de