Перелистывая страницы...

Основной упор всё равно делаю на открытые материалы, которые доступны каждому.
Хочу показать: читайте, слушайте, размышляйте, делайте выводы.
В. Суворов «День М»

Автор «Ледокола» обильно цитирует мемуары участников событий, научные исследования, официальные документы, однако все «сырьевые источники» обрабатываются в одном — выгодном В. Суворову — направлении. Совсем по Ф. Бэкону, заметившему однажды, что «разум человека всё привлекает для поддержки и согласия с тем, что он однажды принял, — потому ли, что это предмет общей веры, или потому, что это ему нравится» ¹. В тенденциозной пристрастности бывший разведчик смыкается со столь нелюбимыми им «коммунистическими историками», разница лишь в том, что они защищали «предмет общей веры», а он — то, «что ему нравится». В целом суворовская концепция о миролюбивом Гитлере и агрессивном Сталине отдаёт тем же душком идеологической злободневности, что и официальная советская концепция с полярно противоположными знаками.
В. Суворов — блестящий систематизатор и комментатор исторического материала: заурядные, казалось бы, факты он умеет преподнести в эффектной упаковке. Цифры и цитаты, не производящие особого впечатления каждая в отдельности, в его книгах умело группируются и складываются в мозаику изящной «бестселлерной» теории. Например, ещё в августе 1988 года (то есть за три года до публикации у нас первых работ экс-разведчика) в «Комсомолке» можно было прочитать: «Из-за того, что мы готовились воевать на чужой территории, больше половины наших запасов — оружия, боеприпасы, обмундирования, техники, горючего — было складировано вблизи границы. И за первую неделю войны 25 тысяч вагонов боеприпасов (30 % всех запасов), 50 % всех запасов горючего и продфуража было уничтожено, либо захвачено противником» ². Однако под талантливым пером В. Суворова эта сухая информация трансформируется в наглядные снарядно-сапожные образы и становится одним из краеугольных камней его «ледокольной» концепции. В 1989 году в «Военно-историческом журнале» был напечатан отрывок из первоначального варианта книги маршала К.К. Рокоссовского «Солдатский долг». Между прочим, там есть и такие строки: «Довольно внимательно изучая характер действий немецких войск в операциях в Польше и Франции, я не мог разобраться, каков план действий наших войск в данной обстановке на случай нападения немцев. Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на ПОДГОТОВКУ ПРЫЖКА ВПЕРЁД (выделено мной — В.С.), а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали» ³. А вот ещё один довод, на этот раз из области «загадочного предчувствия войны», о котором В. Суворов обещает поговорить отдельно ⁴. Так вот, Тамилла Томан в своей статье о начальном периоде Великой Отечественной войны пишет, что «в первые дни войны по Москве усиленно циркулировали слухи о взятии Варшавы, Данцига, Кенигсберга, о наступлении на Румынию, самоубийстве Риббентропа и тому подобное» ⁵. Исследовательница приводит соответствующие сведения из воспоминаний В.С. Емельянова, в то время первого заместителя председателя Всесоюзного Комитета по стандартизации при СНК СССР, поэта А.Л. Яшина, служившего на Балтийском флоте. Автор «Ледокола» несомненно использовал бы эти исторические штрихи, чтобы лишний раз подтвердить свой тезис об экспансионистских замыслах Советского Союза. Но подлинным «гвоздём» суворовской программы стал бы документ, опубликованный В. Карповым в книге «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира» ⁶. Оказывается, Г.К. Жуков, будучи начальником Генштаба, в мае 1941 года разработал и предложил план, в котором чёрным по белому было написано: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развитыми тылами, она имеет возможность ПРЕДУПРЕДИТЬ нас в развёртывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, УПРЕДИТЬ противника в развёртывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания и не успеет ещё организовать фронт и взаимодействие родов войск» ⁷. Начальник Генштаба предлагал силами Юго-Западного фронта нанести удар в краковском направлении и отрезать Германию от её южных союзников, а левым крылом Западного фронта овладеть Варшавой. Кроме того, планировалось «вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии, Румынии и быть готовыми к нанесению ударов против Румынии при благоприятной обстановке». (Обратим внимание, что удар на Румынию рассматривался лишь как вспомогательная мера, обусловленная благоприятными обстоятельствами). По подсчётам Г. К. Жукова, против 100 немецких дивизий мы могли выставить 152 наших. В. Карпов ограничивается оговоркой, что план Г.К. Жукова к обвинениям СССР в агрессивности «не имеет никакого отношения, потому что был создан как мера самозащиты в самые последние дни перед нападением Германии» ⁸. А В. Суворов, заполучив такую «бомбу», наверняка опять не сомкнул бы глаз до рассвета, — распевая песни и читая старые стихи, а наутро дополнил бы своё исследование ещё одним военно-лирическим отступлением.
Однако в нашей литературе о войне есть немало свидетельских показаний иного рода. Например, не сразу понятно, почему в суворовский список цитируемой литературы не попали мемуары маршала Н.И. Крылова, встретившего войну в должности начальника штаба Дунайского укрепрайона на границе с Румынией. Просто в этой книге нет никаких сведений об агрессивных приготовлениях Красной Армии, поэтому для В. Суворова она не представляет интереса. Однако мы можем и сами читать, размышлять и делать выводы. «В июне, — вспоминает маршал о 1941 годе, — обстановка на румынском берегу (а там — это не было секретом — находились и немецкие войска) стала настораживать. В одном селе за Прутом появились солдаты, которых раньше не было, у другого поднялось некое «гнездо», похожее на артиллерийский наблюдательный пункт, у третьего — скопление плохо замаскированных в затоне лодок» ⁹. А у нас боеготовность была на столь высоком уровне, что утром 22 июня в бой с наседавшим врагом пришлось вступить жёнам красноармейского комсостава — «защищая детей, они били врагов прямо из окон своих квартир, в которых вечером ложились спать, ещё уверенные, что вокруг царит мир» ¹⁰. При чтении крыловских мемуаров возникают и другие вопросы. Если исходить из суворовской гипотезы, что германская армия намеревалась предотвратить наступление советских войск на Румынию, то остаётся непонятным, почему крайний южный участок Южного фронта, откуда нам в первые дни войны удалось осуществить успешные десанты на румынскую территорию, «не принадлежал к тем направлениям, где гитлеровская Германия и её сообщники наносили главные удары» ¹¹. Вероятно, Гитлер не очень переживал за свои румынские нефтяные источники. (В этом мнении нас укрепляет, кроме всего прочего, запись в дневнике небезызвестного Йозефа Геббельса, сделанная 17 октября 1940 года: «... В США говорят о вступлении русских войск в Румынию, но это неумно, на это Москва никогда не отважится» ¹²). Если мы собирались только НАСТУПАТЬ, зачем нужно было в предвоенном Одесском округе проделывать в артиллерийских частях «огромную работу», в результате которой «каждая батарея имела НЕСКОЛЬКО ХОРОШО ОБОРУДОВАННЫХ ОГНЕВЫХ ПОЗИЦИЙ (выделено мной — В.С.), которые могла менять?» ¹³. Видимо, не только к наступлению готовились, но и к обороне. Ещё более непостижим смысл удара на Румынию, если вспомнить, что в соответствии с германо-советским торговым соглашением, подписанным 11 февраля 1940 года, Советский Союз должен был поставить Германии 900 тысяч тонн нефти в течении года ¹⁴. Это составляло около 10 % годового производства нефти у европейских союзников Берлина и почти вдвое превосходило объёмы годовой добычи, осуществляемой самой Германием (с Австрией) ¹⁵. Кроме того, существовало ещё торгово-кредитное соглашение от 19 августа 1939 года, а 10 января 1941 года было заключено советско-германское Хозяйственное соглашение, предусматривавшее расширение советского нефтяного экспорта в Третий рейх. И если германская сторона не слишком торопилась выполнять свои обязательства о поставках, то «русскими», как отмечалось 15 мая 1941 года в меморандуме МИД Германии, «договоры выполнялись замечательно» ¹⁶. По мнению западногерманского учёного Фриденсбурга, с 1 января 1940 года по 22 июня 1941 года СССР экспортировал в Германию в общей сложности 2 млн. тонн нефтепродуктов ¹⁷. Есть ли логика в том, чтобы давать правой рукой то, что мы собирались забрать у немцев левой?
В одной из глав «Ледокола» («Горные дивизии в степях Украины») В. Суворов высказывает сомнение по поводу мероприятий, проводившихся командованием Киевского Особого военного округа (КОВО) в приграничных районах. Мол, зачем нужно изучать основные горные перевалы, зачем в спешном порядке формировать горнострелковые дивизии, если только мы не собираемся в наступательном порыве преодолевать Карпаты и продвигаться на Запад? По этой логике в агрессивных замыслах можно обвинить и Ф.Й.Штрауса, который в свою бытность министром обороны ФРГ в 1956-1963 г.г. настоял, чтобы создающийся бундесвер помимо пехоты, артиллерии, кавалерии (всего 12 дивизий) имел в своём составе горнострелковую дивизию ¹⁸. Кстати, именно Штраусу, которого абсолютно невозможно заподозрить в просоветских или прокоммунистических симпатиях, принадлежит следующее высказывание: «... Сравнивать Гитлера с советскими руководителями также нельзя. В ТО ВРЕМЯ КАК ГИТЛЕР НЕ БОЯЛСЯ РИСКА И ЛЮБИЛ ДЕЙСТВОВАТЬ НАУДАЧУ, СОВЕТСКИЕ ВОЖДИ РУКОВОДСТВУЮТСЯ ОПРАВДАВШЕЙ СЕБЯ ОСТОРОЖНОСТЬЮ, СТРАШАТСЯ РИСКА (выделено мной — В.С.). Один лишь пример: поскольку Гитлер должен был знать основы равновесия сил в Европе и британских правил принятия решений, ему нельзя было нападать на Польшу. Советское руководство в аналогичном положении никогда не пошло бы на такой риск. Оно, возможно, страдает неуверенностью в себе. Гитлер же, с его безграничной переоценкой самого себя, был слишком самоуверен. Во всяком случае, властители в Кремле всегда избегали принятия решений, связанных с риском» ¹⁹.
В разработке военных планов против Советского Союза участвовал довольно широкий круг генералов и офицеров верховного командования вермахта (ОКБ) и командных органов родов войск. В частности, в директиве главного командования сухопутных войск (ОКХ) №16 по стратегическому сосредоточению и развёртыванию войск (по плану «Барбаросса») отмечалось: «Круг полностью осведомлённых лиц следует по возможности дольше ограничивать командующими группами армий, командующими армиями и корпусами, начальниками их штабов, оберквартирмейстерами [и начальниками оперативных отделов штабов]» ²⁰. Советский Союз, убеждает нас В. Суворов, осуществлял ещё более грандиозные приготовления, так как «советское руководство готовило Красную Армию и всю страну к захвату Германии и всей Западной Европы» ²¹, однако об этих планах не знали не то что командиры корпусов, но даже представители высшей армейской номенклатуры. Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов (начальник Главного управления ПВО, а с июля 1941 года по совместительству — начальник артиллерии РККА) свидетельствует: «Я в то время не знал, есть ли у нас хоть какой-нибудь оперативно-стратегический план на случай войны» ²². А вот интересные отрывки из книги Н.Г. Кузнецова, накануне войны наркома ВМФ:
«Едва узнав о нападении немцев на Польшу, я стал ждать указаний о повышении боевой готовности флота, о конкретных мерах, которые следует предпринять на случай чрезвычайных обстоятельств. ТАКИХ УКАЗАНИЙ НЕ ПОСЛЕДОВАЛО» ²³ (здесь и далее выделено мной — В.С.).
«Нельзя сказать, что в последние предвоенные месяцы вышестоящие инстанции мало занимались военными вопросами... НО НЕ МОГУ ПРИПОМНИТЬ СЛУЧАЯ, ЧТОБЫ ГДЕ-НИБУДЬ ПОСТАВИЛИ ЕСТЕСТВЕННЫЙ И САМО СОБОЙ НАПРАШИВАЮЩИЙСЯ ВОПРОС: А ЧТО, ЕСЛИ ВОЙНА РАЗРАЗИТСЯ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ» ²⁴.
«МЫ, К СОЖАЛЕНИЮ, КАК И НАРКОМАТ ОБОРОНЫ, НЕ ИМЕЛИ ЧЁТКИХ ЗАДАЧ НА СЛУЧАЙ ВОЙНЫ. Все замыслы высшего политического руководства хранились в тайне. Если бы перед войной были проведены более широкие совещания военных руководителей, выслушаны их мнения и заслушаны откровенные доклады о готовности Вооруженных Сил, мы избежали бы многих неприятностей в начальный период. В результате только таких совещаний могли быть поставлены и правильные задачи всем видам Вооружённых Сил» ²⁵.
Итак, «правильные задачи» — оборонительные ли, агрессивные ли — руководству Красной Армии и Флота поставлены не были. Одно из двух: либо полная дезориентация своего армейского командования была сознательной политикой «хитрого» Сталина (по принципу: если не знали наши, то не знал и противник), но тогда это больше похоже не на хитрость, а на саботаж. Либо мы имеем дело со случаем, о котором говорится в русской пословице: «Тот не хитёр, кого хитрым считают».

Порядок в танковых войсках?

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

Бэкон Ф. Сочинения в 2-х томах. Том 2. — М., 1978. C.20.

Кулиш В.М. У порога войны. // В кн.: Страницы истории советского общества. Факты, проблемы, люди. — М., 1989. C.303.

1418 дней войны. Из воспоминаний о Великой Отечественной. — М., 1990. С.32.

Суворов В. День М. Когда началась Вторая мировая война? Нефантастическая повесть-документ, — М., 1994. С.127.

Томан Т. 1941-1942: дни великих бедствий в сознании современников. // В кн.: Трудные вопросы истории: Поиски. Размышления. Новый взгляд на события и факты. — М., 1991. С.164-165.

Карпов В.В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира // Роман-газета. № 11, 1991. С.86-87.

Карпов В.В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира // Роман-газета. № 11, 1991. С.86.

Карпов В.В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира // Роман-газета. № 11, 1991. С.86.

Крылов Н.И. Не померкнет никогда. — М., 1969. С.15.

Крылов Н.И. Не померкнет никогда. — М., 1969. С.21.

Крылов Н.И. Не померкнет никогда. — М., 1969. С.18.

Дневники Йозефа Геббельса. 1940-1941 гг. // Новая и новейшая история. № 3, 1995. С.199.

Крылов Н.И. Не померкнет никогда. — М., 1969. С.17.

Канун и начало войны: Документы и материалы // Сост. Л.А. Киршнер. Л., 1991. С.172.

Канун и начало войны: Документы и материалы // Сост. Л.А. Киршнер. Л., 1991. С.333.

Канун и начало войны: Документы и материалы // Сост. Л.А. Киршнер. Л., 1991. С.175.

Заворотный С., Новиков А. Пакт // Комсомольская правда. 23.01.1990. С.2.

Штраус Ф.Й. Воспоминания. — М., 1991. С.286-287.

Штраус Ф.Й. Воспоминания. — М., 1991. С.390.

Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза: Документы и материалы. — М.. 1987. С.50.

Суворов В. День М. Когда началась Вторая мировая война? Нефантастическая повесть-документ, — М., 1994. С.20.

Канун и начало войны: Документы и материалы // Сост. Л.А. Киршнер. Л., 1991. С.278.

Кузнецов Н.Г. Накануне. Курсом к победе. — М., 1991. С.217.

Кузнецов Н.Г. Накануне. Курсом к победе. — М., 1991. С.262.

Кузнецов Н.Г. Накануне. Курсом к победе. — М., 1991. С.266.

© 1999 Владимир Сапон
PUBLISHED by OSTROVOK